Чем знаменито Останкино? Кошкин род и история любви

Нет, это история не о башне и не о том телевидении, которое помним и которое знаем сейчас. Хотя башня и все здания телецентра стоят прямо по соседству с теми, о которых пойдет речь. Вся история этих мест связана с именами двух знатных родов. Оба рода веками верно служили, потом соединились браком. В результате осталась одна фамилия, один род, который был знаменит не только знатностью и неслыханным богатством, но и благотворительностью, а также известной историей любви.

Казалось бы, не самый центр (хотя уже очень близко), казалось бы, современные дома — какие истории могут быть связаны с чинным и аккуратным районом? Но историй так много, что пером если и описать, то точно не за раз. Может быть, получится разделить на части: занудливо-историческую, разбойничью-уголовную и ботаническую.

Начать придется с самой скучной. Один из самых посещаемый районов Москвы — опять же, не из-за башни, а из-за зелени и мест отдыха — Останкино. Вся история этих мест связана с именами двух знатных родов. Оба рода веками верно служили, потом соединились браком. В результате осталась одна фамилия, один род, который был знаменит не только знатностью и неслыханным богатством, но и благотворительностью, а также известной историей любви.

Когда здесь стали жить люди — неизвестно. Но деревня упоминается уже в 1558 году как вотчина Василия Щелканова. О последнем мало что известно, кроме того, что был дипломатом и хранителем государственной печати. Возможно, уже при нем появился Останкинский пруд, у которого вот прямо сейчас подставляет под лучи солнца свои бледные тела молодежь.

Щелканов был бездетным, усадьба перешла к Черкасским. У новых хозяев-бояр фамилия не случайная. Когда-то в Москву прибыл верховный князь Кабарды Камбулат Идарович, его сына Иван Грозный оставил при себе. Так Хорошай-мурза после крещения стал Борисом Камбулатовичем Черкасским. К тому же он был племянником второй жены Ивана — Марии Темрюковны, в девичестве княжны Кученей. Этот брак Ивана Грозного тоже продолжался недолго, Мария умерла. А родственники ее остались служить.

У русского писателя Алексея Толстого есть пьеса «Орел и орлица», она о событиях, связанных со сватовством:

«Иван вспыхнул, глядит на нее, она не спускает глаз.

Ты — умна… Смела… А думал — дикая черкешенка!

— Я в Мцхете в монастыре училась книжному искусству и многим рукоделиям. В Тбилиси при дворе грузинского царя мне подол платья целовали. А тебя мне слушать скучно.

— Это хорошо. Это — удача. Добро, добро, что не хочешь со мной шутить. Послушай другие речи. К твоему отцу, Темрюку, послал я сватов не за твоей красотой. За черкесскими саблями послал. Свои-то, видно, тупые".

Мария Темрюковна умерла в Александровой слободе, а памятник ей стоит в городе Нальчике. История с этим браком отражена в фильме Павла Лунгина «Царь». Красивая юная женщина, с необузданным, по слухам, характером и большим количеством родственников. А какая восточная красавица без родственников? Так не бывает.

Племянник Марии не просто остался при дворе, но и женился на сестре патриарха Филарета — Марфе Никитичне Романовой, то есть стал впоследствии дядей первого русского царя из династии Романовых — Михаила Фёдоровича. Вместе с семьей и маленьким Михаилом его отправили в ссылку на Белоозеро, где он и умер.

Одна из дочерей Бориса Черкасского вышла замуж за Федора Шереметева. А сын Иван Борисович Черкасский стал крупным государственным деятелем, главой русского правительства.

Тогда же Иван Черкасский получил Останкино. Он снова отстроил то, что сгорело в пожарах. Умер он бездетным, а наследство получил племянник — Яков Куденетович Черкасский (до крещения — Урускан-мурза). При жизни его сына Михаила Яковлевича усадьба расцветает и становится одной из самых красивых в тогда еще Подмосковье.

Его сын Михаил был стольником у Пера Первого, воеводой в Тобольске, одна из дочерей вышла замуж опять за представителя рода Шереметевых, а сын Алексей был сибирским губернатором, а при Анне Иоанновне — канцлером Российской империи.

Его дочь Варвара — едва ли не самая богатая невеста в России — вышла замуж, кто бы мог подумать, за одного из Шереметевых. Фамилия Черкасских прервалась по прямой мужской линии, но два могущественных рода соединились «окончательно». И вот тут-то начинается наша история.

Кстати сказать, вместе со всем прочим баснословным приданым от Черкасских к Шереметевым передали крепостных Аргуновых — знаменитых художников и архитекторов. Впрочем, вольную от Шереметевых они получили. Аргуновы очень многое сделали и для Останкинского дворца.

Прежде чем коротко пересказать всем известную историю, нужно еще более коротко рассказать о Шереметевых. Род этот древний, ведет начало от некоего Андрея Кобылы, кто он и откуда — неизвестно, часто пишут, что «из прусс». Пятый сын Кобылы — Федор Кошка — уже намного более известен. Его Дмитрий Донской в 1380 году оставлял наместником на Москве, когда выходил в поход на Мамая (есть разночтения в этой версии). От одного из сыновей Кошки пошли прямые предки Романовых — Кошкины-Захарьины.

Правнук Кошки получил прозвище Шеремет (что бы оно ни означало, но это слово тюркское). Уже его правнучка вышла замуж за сына Ивана Грозного (того самого, убитого отцом). Именно Елена Шереметева стала, по общепринятому мнению, невольной причиной и в результате еще одной жертвой трагедии.

Все многочисленные Шереметевы служили, воевали, занимались государственными делами, уходили в монастырь.

В пременах жребия земного, В трудах державства и войны Его товарищи, сыны: И Шереметев благородный, И Брюс, и Боур, и Репнин. (А. Пушкин)

И, конечно, многие помнят, какую девушку привез фельдмаршал Борис Шереметев из одного похода в войне со шведами и кем стала эта девушка.

Многовековая жизнь этого рода изучена насколько это возможно. Сами Шереметевы собрали справочник, и в нем оказалось 8 томов до 17 века. Представители рода могли встретиться и в необычном «сочетании» — один был арестован за принадлежность к тайному обществу, а второй усмирял декабристов на Сенатской.

Встречались в роду и не самые достойные люди, и, конечно, все они были очень крупными помещиками со всеми вытекающими последствиями. Вели они себя сообразно своему времени. Так, например, один из «непрямых» Шеремеетвых погиб на знаменитой четверной дуэли. Секундантом у него, кстати, был Александр Грибоедов, который тоже потом стрелялся, но был только ранен.

Но если посмотреть на последних Шереметевых империи, то становится понятным, почему о них с любовью говорят не только «государевы», но и обычные люди. Для этого нам же нужно перескочить в 18−19 века, к Николаю Петровичу Шереметеву. Уже его отец много занимался благотворительностью, создал в двух усадьбах театр и школы для крепостных. У его сына было всё — даже больше. Но это «всё», очевидно, не было тем, что было нужно.

Всем известна история любви графа и крепостной актрисы. Прасковья Жемчугова играла в театре усадьбы Кусково, в театре дворца в Останкино. Представления были грандиозными, роскошными. Английский дипломат писал, что представление как из арабской сказки. А вот знаменитый историк Карамзин, побывавший на спектаклях, шутил, что больше всего ему понравились кедры, саженцы которых граф привез из Сибири.

Для того чтобы обвенчаться, Шереметеву пришлось придумывать для любимой женщины несуществующего отца — «польского шляхтича», упрашивать императора. Прасковья умерла через 3 месяца после родов. После смерти жены Николай Петрович полностью посвятил себя благотворительности. Одно из прекрасных творений — Странноприимный дом «на Черкасских болотах» — ныне часть комплекса знаменитой больницы Скорой помощи имени Склифософского.

Николай Шереметев ненадолго пережил жену. Сиротой остался сын — Дмитрий. Всю свою жизнь он служил и занимался благотворительностью. Его сын Александр Дмитриевич отдал Останкинский парк в аренду франко-бельгийской компании на 99 лет Случилось это в 1913 году, а еще через 4 года он уехал из России.

Потомки Шереметевых проживают во Франции, Дании и Италии.

В усадьбе Останкино гостили российские императоры и иноземные короли. После революции ни усадьбу, ни церковь не тронули. Более того, было принято решение сделать музей. Консультировал власти в этом деле один из Шереметевых, который не уехал — Павел.

Музей-дворец Останкино можно было бы назвать уникальным: там полностью сохранилась сцена со всеми механизмами, то есть это еще и театральный музей. Но, к сожалению, он непрерывно закрыт на реконструкцию.

А вот Храм Троицы Живоначальной действует. Это красивый старый храм, стены которого почти не видны за кокошниками и арками. Эта церковь считается хрестоматийным примером московского узорочья.

Куда идти реально — вопросов нет, только направо. Там ВДНХ и парки, там и Останкинский парк, и чуть подальше — Ботанический сад. Сплошная зелень.

А вот виртуально имеет смысл глянуть в другую сторону, чтобы исторически увязать. Поэтому — в Марьину рощу, в бандитское логово. По улице Шереметьвской (а как же иначе) в сторону, противоположную от международного аэропорта Шереметьево.